Так вот, «на корню», назывался бы мой отчет, если бы я стал его писать. И правда на корню: поматросив и бросив, природа изо всех сил постаралась сделать из высунувшихся было грибов нестареющий гербарий. Лисички не поднялись ни на миллиметр, хотя стали значительно суровей, а идиома «сухой груздь» буквально воплотилась в реальность. Меж суховатых берез, дубов и вязов, на голой черной рыхлой почве, белеют огромные сухие воронки, наполненные крошечными сухими червяками, а сверху на это беспощадно взирает равнодушный глаз солнца.
Впрочем, это для отчета, а так, по-человечески, сухого груздя, подобающего сбору, было навалом. Как, впрочем, и других сыроежек: не так-то они, оказывается, чувствительны к суши, и одного хорошего дождя в месяц им, в сущности, хватает. Не было только взявших паузу валуев, а так, неофициально, были замечены сыроежки, которые я называю про себя пищевыми Russula vesca, как печеное яблоко), зелеными Russula aeruginea, сине-зелеными R. cyanoxantha, желтыми, красноватыми, розоватыми и всякими другими, без числа и счета. Все, конечно, насквозь червивы, и стар, и млад. Немногочисленные млечники беззональные (Lactarius azonites) были изъедены тож, а многочисленные млечники дубовые Lactarius quietus, которые как раз воспринимались как должное в сухом мареве позднего лета, никто на червивость не проверял.
Пошли мухоморы. Можно было бы долго описывать благоговейное изумление, охватившее автора при виде огромного ладного гриба с красной шляпкой, но скажем просто: отвык уже от красных мухоморов, узнаю с трудом. А их, красивых, между тем всё прибывает. Встретился и серо-розовый мухомор, и пантерный, и вроде даже толстый (Amanita spissa); тот, правда, был совсем крошечный и иссохший. Изумительно много поплавков, шафрановых Amanita crocea, серых A. vaginata и еще каких-то «сереньких», меньших ростом; те росли незаурядно, компактными группами по три-пять разновозрастных экземпляра. То ли природа предписала им держаться друг друга в этом ужасном, полном опасностей лесу, то ли замышляют что-то недоброе, высокомерно глядя на других как на скот. Впрочем, разницы-то: кого волнуют какие-то поплавки. А вот белого поплавка, так возмутившего меня почему-то в прошлый раз, не нашлось, уже, видимо, убрали.
Пару слов о червях. Они действительно разные для различных грибов. Иначе как объяснить, что сыроежки, даже молодые, изъедены до трухи, а растущие рядом тонкие, но мощные свинушки Paxillus involutus чисты, отборны и аппетитны, словно магазинные шампиньоны? Загадка. Болетовые черви, кстати, им тоже не подходят, потому что червивых моховиков повсюду было предостаточно.
О болетах речь отдельно. Воды им нужно гораздо больше, чем сухопутным поплавкам и неразборчивым сыроежкам, отсюда и результаты. Нет, моховики – зеленый Xerocomus subtomentosus, красный Xerocomus rubellus, растрескавшийся X. chrysenteron или, как теперь модно говорить, Xerocomus pascuus) на месте, причем вместе с мохом, героически, в сухую погоду, оправдывающим народное имя. Никуда не делись и перечные грибочки Chalciporus piperatus, мелкие и трогательно-серьезные; посчастливилось увидеть обрезок белого гриба. А вот обещанных подберезовиков Leccinum scabrum нашлось хорошо если больше десятка, и те червивые; даже небольшой ладный подберезовик болотно-белый L. holopus автора не утешил. Про красноголовые «подосиновики» даже и не говорю, легко догадаться.
Кто порадовал – так это макролепиоты. В старом лиственничном бору выросла целая семья гигантского и очень красивого зонта Macrolepiota procera. В качестве контраста там же проявилась семейка каких-то маленьких, но очень ядовитых с виду волоконниц. Поразмыслим над этим?
Вот, в принципе, и всё: для отчета маловато материала, для рассказа – времени. Еще, кстати, встретил семью еще маленьких, но уже увесистых и крайне отталкивающих белых рядовок Tricholoma album, но это неинтересно. Зато на следующие выходные я еду в Россию, буду останавливаться у каждой обочины и искать внутри России различные грибы.
По крайней мере, я так думаю.
