Ехали мы как-то на Днестр на рыбалку. Ехали-ехали… Но не доехали. Знакомые отсоветовали. Сказали, что в Днестре вода подошла. К тому же, мутная вода. Совсем грязная. Значит, где-то, выше по течению, возможно даже в самих Карпатах, прошли обильные дожди. А какая рыбалка в мутной воде? Да никакая это не рыбалка! Одно расстройство. Разве что шальная какая-то клюнет. Потому и решили другое место искать.
Вспомнили, что кто-то советовал поехать в Горбачи. Карасей там - немеряно. Еще и голодные, как дикие свиньи зимой. Потому и клюют в любую погоду. А клюют на все, что ни предложишь.
С большим трудом мы в те Горбачи попали. Не зря ведь говорят, что, кроме дураков, у нас еще и дороги в состав основных наших бед входят. Та дорога, по которой мы ехали, словно специально для автородео создана - с буграми и ямами, с лужами и россыпями камней. На что уж наш "Жигуль" к трудным рыбацким дорогам привык, но и тот иногда так завывал, что мы за него переживали.
Но как ни трудно было ехать, добрались мы все-таки до озера. Оно нам с первого взгляда понравилось. Небольшое. Метров двести в длину и наполовину меньше вширь, оно во многих местах густо поросло камышом и другой водной растительностью. Но самым главным было то, что раскинулось оно вдали от села, а его берега обрамляло луговое разнотравье. Потому никакие негативные влияния цивилизации в виде промышленных или бытовых стоков этой частице живой природы в ближайшее время не угрожали. Как хорошо было бы, если бы все наши водоемы были такими же чистыми, как и это озерко!
Но лирически-созерцательное настроение сразу же по прибытии на водоем сменилось более приземленно-практическим: какая рыба здесь водится, на что ловится и клюет ли она вообще?..
Для моего друга приезд на любой новый водоем начинается с изучения местного опыта.
- Местный опыт, он десятилетиями вырабатывается, - любит пофилософствовать Иван. - Без него, как без рук. А выдумывать велосипед - занятие бесперспективное. Его уже до нас выдумали.
При изучении местного опыта Иван всегда пользуется созерцательно-сравнительным методом. Вооруженный достаточно мощным биноклем, он всегда пытается без особенных усилий уяснить для себя, на что ловят местные рыбаки, и какой снастью, в основном, пользуются. Будто именно от этого все и зависит…
Вот и теперь, будто рассматривая окружающую местность и само озеро, Иван с помощью своей оптики начинает внимательно следить за действиями тех рыбаков, кого он относит к категории местных. Конечно, далеко не всегда его критерии такого определения соответствуют действительности. Ведь не все - местные жители только потому, что пользуются архаическими лещиновыми удилищами. Но следит Иван, в основном, только за таковыми.
- Если это и не местный житель, - отвечает иногда на мои замечания Иван, - то в любом случае это человек, ценящий свои деньги. На рыбалку он ходит исключительно с практической целью - наловить рыбы. Потому я и наблюдаю за такими рыбаками. Они в этом деле значительно больше зубов источили, чем собственники шикарных удилищ, которые домой чаще возвращаются и без хвоста, и без чешуи.
В этом Иван, возможно, и прав. Но мне его методы совсем не нравятся. Хотя я и сам нередко наблюдаю за другими рыбаками. Особенно, когда у них рыба клюет, а у меня - нет. Но, в отличие от моего друга, я и пообщаться с коллегами по увлечению могу.
Подхожу к стайке мальчишек, каждый из которых сосредоточенно наблюдает за своим поплавком, и спрашиваю:
- Ну, что, ребята, ловится рыбка?
- Ловится, дядя, - охотно отвечает один из них. – Ловится! Вот только на удочку не попадается.
- А на чо же вы ловите, что на удочку не попадается? – пытаюсь поддержать шутливый тон.
- Так на удочки и ловим! Разве не видите? - и вся ватага начинает смеяться, радуясь тому, что так тонко подкололи незнакомого рыбака. Обижаться на детей не стоит. Сами такими были... Потому и продолжаю в том же тоне:
- А на червяка или на червячиху ловите?..
Улыбки тут же исчезают с ребячьих лиц, и они начинают внимательно присматриваться к незнакомцу, пытаясь понять, в чем же подвох этого вопроса.
- Ну, если вы разницы между ними не видите, то пойду у кого-то другого спрошу...
-
Счет – один-один. Но бывает и хуже.
Вторая групка явно местных рыбачков уселась возле поллитровки. На вопрос об успехах тоже охотно отвечают, перебивая друг друга.
- Сегодня, - говорит один из них, - клева нет. Клево было вчера! - и хохочет, сверкая всеми зубами, будто специально показывая, что сегодня не забыл их почистить.
- Вот мы сейчас сами клюнем, - охотно вступает в разговор другой. – Сначала остограмимся, а потом, может, и ополлитримся. Вот тогда и будет клево!
- Если бутылку имеешь, - добавляет третий, - то присоединяйся. Вместе клевать будем. А рыбы нет, так то не беда. На безрыбье и сам раком станешь...
И ржет, будто сена наелся...
С этими тоже кашу не сваришь. Эти не на рыбалку пришли. От жен да от детишек мелких на природу сбежали.
Другие рыбаки тоже, в основном, и без рыбы, и без явного желания о чем бы то ни было разговаривать. Потому и возвращаюсь к машине ни с чем. Местный опыт не перенял, значит, буду своим собственным пользоваться. Хотя солнце уже довольно высоко в небо поднялось, но чтобы на уху не поймать - такого со мной еще никогда не было.
Вдруг слышу за камышами сердитый голос:
- Опять, негодник, попался! Да что, в этом озере только один ротан водится?!.
- Почему, только один? - смеется кто-то невдалеке. - У нас их тут много! Ловите, дядя, на здоровье! Чем больше вы поймаете, тем меньше их нам останется...
А Иван упрямо продолжает свои наблюдения. Теперь он не сводит своего бинокля с деда, который на самодельном пенопластовом плоту заплыл в густой камыш и время от времени выдергивает из него небольших карасиков.
- Пошли ловить, Коперник! А то и хвоста рыбьего не увидишь!
- Нет! Вот еще трое на телеге едут. Посмотрю, как они рыбачить будут.
Со стороны ближайшей деревни действительно приближается телега, которую нехотя тащит гнедая лошадка. Трое мужиков на телеге о чем-то оживленно разговаривают, почти все время размахивая руками. Один из них действительно держит в руках что-то слегка напоминающее удочку.
Тем временем эта единица гужевого транспорта приближается к озеру. Двое, которые намного моложе, соскакивают с телеги и помогают старшему направить ее ... в воду. Лошаденка недовольно храпит, но все же медленно сдает телегу назад, и она все дальше и дальше заезжает в озеро. Под берегом довольно мелко и телега останавливается метрах в пятнадцати от него. Как раз напротив камышей, к которым сразу же забрасывает свои поплавки хозяин. Лошадку отпускают пастись, а дядька принимается за рыбную ловлю. Словно настоящий хозяин, удобно устроившись на телеге, он неспешно забрасывает свои удочки, искоса посматривая на других рыбаков и слегка посмеиваясь в густые усы. Знай, мол, наших! Мы уж если что делаем, то надежно. И в воду нам лезть ни к чему...
Действительно - и дешево, и сердито. И лодки никакой не надо...
Нет! Такой местный опыт нам не перенять. Ни телеги у нас нет, ни лошади резвой. Пусть уж Иван с тем заимствованием мучится, а я пойду в камыши карасей искать. Они именно там сейчас от солнца в тень спрятались.
Выбрал себе неплохое местечко и забросил между стеблями камыша две удочки. На мастырку с горохом. Пока думал, клюнет ли рыба на этот неизвестный для нее корм, как один из поплавков поплыл-поехал в заросли. Еле успел выхватить оттуда карасика. А тем временем и другой поплавок, словно соревнуясь с первым, тоже в камыши поплыл.
Пришлось на одну удочку перейти. Вижу, что не успеваю с двумя. С одной еле управляюсь. Карасики клюют постоянно. Но все небольшие, менше ладони. Но ведь есть здесь экземплярчики и более крупные. Может, он кусочек побольше желает? Сейчас попробуем...
Насадил на крючок шарик мастырки величиной с черешню и забросил. Жду, не соблазнится ли какой-то карасиный патриарх этим лакомством...
Поплавок на удочке сразу же запрыгал, сигнализируя об определенном интересе рыби к моей насадке. Но по всему было видно, что это мелочь, со всех сторон обступившая приманку, дергает ее, пытаясь поживиться. Пусть тешатся! Пожуют чуток, и прочь поплывут. А на их место старшие наведаются...
Может с минуту мой поплавок так вытанцовывал чечетку. Но вдруг он исчез под водой, словно его и не было. Подсекаю - и на поверхность выворачивается уже карась гораздо крупнее. Не патриарх, конечно. Но вполне достойный, граммов на триста. Такого и в садок опустить можно.
Так меня захватил тот клев, что я и об Иване забыл совсем. Вспомнил только, когда караси более осторожными стали. То ли солнце их так разморило, что и двигаться им расхотелось, то ли накормил я их уже достаточно. Но поклевки стали очень редкими.
Теперь можно и на других рыбаков глянуть. Тем более, что в садке уже довольно тесно. Да и душу свою рыбацкую я потешил сполна.
Решил к Ивану наведаться. Смотрю, а он карасиную мелочь таскает, и радуется им, как дитя малое.
- Ну, что, Вано?.. Позаимствовал местный опыт? Научился здесь рыбу ловить?
- Да черт его знает, что это за опыт такой! - возмущается Иван. – Только время даром потратил. Ловят, как и все: кто на червя, кто на хлеб. А чтобы что-то стоящее кто поймал, то такого и не видел! Наверное, здесь вся рыба мелкая. Штук тридцать поймал, но пяток только в садок опустил.
- Ну, так пошли ко мне, посмотришь. Я, правда, не местный. Но, может, и ты захочешь такой рыбки половить. Не обессудь только. Я ведь без учета местного опыта ловил…
Как же ругала меня тогда Иван!..
А чего ругать-то? Или местный опыт изучай, или рыбу лови...
