-«Ну, что? Может домой повернем?»- Смалодушничал я.

-«Сворачивать на пол-пути? Хотя бы доедем…»- Отвечал брат.

Холодным, промозглым апрельским утром мы на горных велосипедах выехали открывать рыболовный сезон. Снег начался внезапно, когда мы проехали ровно половину пути. Снег мокрый, огромными хлопьями. Сильный боковой ветер сбивал с ног, и хлопья почти параллельно дороги неслись куда-то в придорожные поля. Ехать куда-то катастрофически расхотелось. И, если бы мы были ближе к городу…

- «Пошли. Все-равно сейчас будет подъем»,- Брат был целиком и полностью прав. Главная дорога за перекрестком сворачивала, начинался крутой подъем, который все-равно нельзя было преодолеть на велосипедах. А за подъемом, естественно, следовал пологий, но чрезвычайно длинный спуск. Его можно было проехать почти не проворачивая педалей. А там до места лова оставалось совсем недалеко. Минут пятнадцать активной езды.

Неман, после весеннего паводка возвращался в привычное русло. Тысячи ручейков, иссыхая, оставляли свои весенние пути и, словно блудные дети, возвращались к любимому родителю. В это время вода уже очищалась от грязи и песка. Прибрежные кусты, которые еще недавно смотрели на мир из-под воды только своими макушками, с удивлением обнаруживали себя уже на берегу. Во все еще желтой прошлогодней траве появились первые жуки.

Мы появились на берегу, когда утро уже можно было называть поздним. «Хмурое утро», «Утро стрелецкой казни», «Утро в сосновом бору». Ни один художник не сможет написать картину «Апрельское утро над Неманом». Тысяча и один оттенок серого цвета придется замешать художнику. Возьмется он за кисть, поколдует несколько дней и заплачет следами горючими. Изобразить Неман весною ранней – ни у кого не получится. Потому что сер он и колюч, как еж ощетинившийся, когда собаки ежа того окружают и укусить за брюхо пытаются. А раннее утро или позднее… Весной значение это не имеет. Рыба или изволит откушать, либо не изволит.

Берег относительно пуст. Относительно, потому что обычно тут можно только вкрутиться в толпу стоящих на берегу рыбаков, которые стоят в метре друг от друга. Машут себе удочками, матерятся, когда лески у соседей перепутываются. А в деревне соседней, у самогонщиков – прибыль сезонная. Холодно на улице. Нет-нет, а кто-нибудь сорвется в магазин за водочкой. В магазине распродают месячный запас за неделю. А рыбаки к самогонщикам срываются. И те годовой план перевыполняют. На берегу четыре машины. Рыбаков семь-восемь человек. По берегу разбрелись. Вполголоса переговариваются.

Залив на Немане небольшой. Люди называют его Фонтаны. Потому что в метрах восьмистах от залива - биологические пруды, где вода с местного химкомбината проходит естественную очистку. Там каскад небольших прудов. Вода перетекает из одного пруда в другой. Потом попадает в самый большой пруд и дальше по подземным трубам стекает себе в Неман. Перепад высот между прудами и Неманом составляет где-то двадцать метров. По-этому в Немане бьют три небольших фонтана и небольшой ручей вытекает из зарешеченного отверстия в земле. Ручей небольшой только летом. Весной – это речка небольшая, глубиной около метра.

И вот весной все это удивительным образом привлекает к себе рыбу. В марте в заливе начинает клевать голавль. Начинает, но никуда впоследствии не уходит. Ближе к апрелю в залив приходит лещ и густера. Потом появляется уклейка вместе со щукой и жерехом. Последними появляются карась, Плотва и сазан. Они приходят в середине апреля, не зависимо от погоды. И именно в это время здесь наплыв рыбаков. Карась уж больно крупный. Меньше полукилограммовых экземпляров здесь не видели.

- «Мужики, помогите, а …», - мы еще развернуться не успели, как к нам подходит парень, в зеленом армейском бушлате. – «Уезжать собираемся, а вот…» Он кивает в сторону буса, припаркованного неподалеку. В прибрежной зоне, где паводковая вода еще не совсем высохла. Под колесами мокрый песок и нанесенный Неманом ил. Большая ошибка.

Парень воспринимает наше замешательство как-то превратно. «Мужики, ну выручите. Я вам сейчас место покажу. Прикормленное. Вы только удочки там оставьте.» Прикормленное место – это уже хорошо. Мы бы и так помогли. А тут.
Он заводит двигатель. Две пары рук уперлись в заднее стекло потрепанного «Митсубиси». Две пары ног в одинаковых берцах уперлись в землю. Давай! Дави на газ! Мы сильные, упрямые. Дымит выхлопная труба, ревет, как раненый кабан, двигатель. Мы давим изо всех сил. Ну, еще… Аппарат медленно, неуклонно к тверди земной продвигается. Пока, парень!!! Спасибо за место!!!
Мы влезли на узкий пятачок, между рекой и кустарником. Первым делом осмотрелись. Река медленно несла свои воды к основному руслу. Вода была довольно мутная и на дне явственно просматривались волнистые плети, колышащихся на течении водорослей. В водорослях изредка что-то разворачивалось. И блестел в темноте чешуей чей-то бок. Мда, а речка то неширокая. Моя пятиметровая удочка перекрывает речку поперек. Я разворачиваю спиннинг, а брат свою телескопичку в 3,5 м.

- «Значит так», - инструктирую я брата, который на рыбалке бывает редко – «Подсачка у нас нет. Если тебе попадается что-то серьезное, из воды его резко, как уклейку не рви. Подводи к берегу, к моей стороне. Я помогу. А, если у меня клюнет, то ты возьмешь мою рыбу из воды». Мы закидываем удочки, насадив на заглотыш пучок мотыля.

Поплавок медленно плывет свинцово-синей поверхности. Островки пены догоняют и обгоняют его красную антенну. Поплавок изредка вздрагивает, когда грузило скользит по водорослям. Но у поплавка свой путь, своя стезя. Никто, кроме меня и рыбы не сможет его остановить на пути к совершенству. Он плывет, повинуясь течению, поворачивается в водоворотах, успокаивая меня и весеннюю природу. Я и не заметил, как закончился мокрый снег, как застыл в оцепенении холодный ветер с Немана. Мы с тобой одной крови, Неман. Я – мгновение в твоей истории, песчинка на твоих просторах. А ты – брат мне старший. Поплавок плывет, не задерживается. Может поближе перекинуть по траву, которая у берега?

- «Правильно говоришь», - говорит мне Неман – Под траву. Там они. Дно своими ртами чистят. Поплавок дернулся и начал клониться куда-то в сторону… Брат, иди сюда! Сейчас я подведу карася к берегу. Хватай его обеими руками! Взял? Карась в садке. Почему-то спокоен он, как верблюд в зоопарке. Почему? Загадка. По воде пускает круги, временами рассыпаясь по поверхности веером, уклейка. Где то за поворотом реки бьет малька жерех. Откуда малек? Еще одна загадка. Да, время наблюдать жизнь всегда есть. Если ты любишь эту жизнь. Если пытаешься стать ее частью. Частью чего-то великого, целого, неделимого и вместе с тем невообразимо сложного. Что, брат? Клюет? Давай я помогу. Не волнуйся, он скоро устанет. Уткнулся носом в траву? Так ты леску ослабь. Он и вылезет, сам.

Наплевать нам на то, что погода снова испортилась. Когда клюет – что нам снег и ветер? Закидываешь удочку. Поплавок медленно движется по течению, потом ложится на воду или тонет. Он продолжает жить. А, значит, живет Неман, живем мы…

- «Слушай, а здорово мы с тобой сегодня порыбачили», - брат доволен. Он улыбается, перекладывая карасей из садка в полиэтиленовый пакет. Их штук восемнадцать, восемнадцать отборных полукилограммовых бойцов, которым сегодня не повезло. Сегодня повезло нам. Можно, конечно, сказать, что профессионалам всегда везет. Но это будет означать только то, что мы – не профессионалы. Мы упрямые любители жизни, которые любят учиться. А в этот раз жизнь в целом и Неман в частности преподал нам урок – ИНОГДА ВЕСНОЙ РЫБА КЛЮЕТ. И это мало зависит от погоды.