В том году почти до самого декабря стояла настоящая золотая осень. Редко такое случается. Обычно ведь как бывает? Сентябрь листву на деревьях вызолотит, октябрь холодными дождями сыпнет. В ноябре иногда и снега заметут и морозом воду в озерах прихватит. А тогда как стало на погоде в начале сентября, так и держало до самой зимы. Только в самом конце ноября начало понемногу подмораживать. А снег перед самым Новым годом выпал.

Изредка выпадали дожди. Но были они, будто отголоски лета, не холодными, грибными. Потому и грибов в лесах было вдоволь. Люди не ленились, собирали их и собирали. Домой с тихой охоты возвращались с полными корзинами чудесных даров леса и массой позитивных эмоций, которых еще никому взвесить не удалось...

Мы тогда тоже от людей не отставали. И белых с подосиновиками достаточно много насобирали, и маслят с рыжиками. А тогда уже и к своему любимому делу перешли. Рыбалкой занялись.

Как обычно, октябрь и ноябрь – лучшая пора для ловли хищника. Щука и окунь в ту пору ни одного живца не пропускают. На блесны и прочие штучные приманки, как дикие кабаны на желуди, набрасываются. Будто не видели их никогда. Впрочем, в этом нет ничего удивительного. Хотя они и не впадают в зимнюю спячку, как лини или караси, но и им на голодную зиму надо жирком запастись. Ведь подо льдом далеко не всегда хоть какую-то живность схватить удастся. Вот и неистовствуют они всю осень, устраивая нам, рыболовам, настоящий праздник активного клева.

Мы тогда семейным кланом на рыбалку ездили. Тесть мой, Андрей Трофимович, его сын Володя и мы, два его зятя. А рыбачили на старых торфяниках, где разная рыба водилась. Но больше всего там было щуки и окуня. Такая рыба на крючок попадалась, что любо-дорого глянуть было. А что уж на удочке подержать, да самому на берег вытащить, то нет слов, чтоб рассказать о том.

Как и всякая рыба, местные щуки и окуни имели свои капризы. В какой-то день они так клевали, что живец даже на определенную поплавком глубину опуститься не успевал. А иногда приходилось обходить чуть ли не все торфяники, чтобы хоть несколько поклевок увидеть.

Но мы о таких причудах хищников хорошо знали. Потому и возвращались домой с хорошими уловами. Почти всегда. Для этого вовсе не нужно было целый день следить за поплавками в ожидании какой-то щуки-путешественницы, или, вывалив язык, оббегать все озерца в поисках счастливого места.

Мы всегда приезжали на первый из торфяников каскада, где поклевки были чаще всего, и забрасывали свои контрольные удочки. Если на протяжение десяти-двадцати минут поклевок не было, это значило, что сегодня хищник на первый завтрак не вышел. Зачем же бегать и искать его, если он в это время стоит себе где-то спокойно и переваривает вчерашний ужин.

В таких случаях мы оставляем на берегу дежурного по нашему рыбному хозяйству, достаем свои сумки и направляемся в лес на противоположном берегу. Ведь до него – рукой подать. Всего каких-то двадцать метров, и уже начинают попадаться кучки отличных осенних опят. Грибов очень много. Сумку можно полностью заполнить за полчаса. Но мы не спешим. Ведь раньше одиннадцати ни щука, ни окунь не клюнут. Не раз и не дважды по часам время из позднего завтрака засекали.

Потому и спешить не обязательно. Ведь в лесу так красиво! Просвеченные солнечными лучами до самого основания, стоят-красуются собой золотистые березы и медно-красные клены. Раскрасневшиеся от осеннего румянца осинки о чем-то тихо шепчутся с солидными дубами и буками. Старые, наполовину истлевшие пни сердито поглядывают из пожелтевшей травы, вспоминая давно ушедшие дни, когда они сами еще были большими деревьями и с высоты своего исполинского роста посматривали на окружающий их мир.

А опята, будто шаловливые дети, то на лесную поляну веселой ватагой выбегут, то на старые пни вылезут и на собратьев своих свысока смотрят. Кажется, что они сами высматривают грибников, так не терпится им попасть в чью-то корзинку.

Набрав полные сумки отличных опят, мы возвращаемся к своим удочкам. В одиннадцать у щуки начинается второй завтрак, пропускать который никак нельзя. Иногда именно в это время она чаще всего клюет, чем сполна радует сердце рыболова. Далеко не все из этих поклевок удается реализовать. Вода в озерах очень чистая. На грубую снасть даже голодная щука не идет. Потому и крючки наши откусывает нередко. Тут только от умения и сноровки рыбака зависит, своевременно ли ты подсечешь щуку или подаришь ей свой крючок вместе с живцом.

Как ни странно, но окуни клевали в то же время, что и щуки. Словно те сигнал к началу охоты подавали.

Очень редко, но бывало и так, что щуки и на второй завтрак не выходили. Это значило, что вчера они власть позанимались разбоем. Проглотили все, что на глаза попалось, что догнать сумели. Со вчерашнего дня они еще сытые. Новый аппетит еще не нагуляли. Не успели еще.

В таких случаях мы тоже не грустим. Разве нам трудно еще раз в лес пройтись и еще по одной сумке опят набрать? Ведь зима-то большая. Она спросит, где лето было. А для зимнего стола даже опята никогда лишними не бывают. Тем более, если их умело приготовить, то это и вкусная, и питательная еда, от которой никто не отказывается.

Во второй раз вернувшись из леса, мы сами садимся пообедать. Чтобы рыбу хоть немного подразнить. Чтобы аппетит у нее пробудить...

После тринадцати ноль-ноль начинаются поклевки. Удочек много не нужно. С одной еле управляешься. Ведь куда ни забросишь – почти сразу же следует поклевка. Поплавок тут же исчезает под водой. Еще через какое-то мгновение удилище гнется под трепетным весом окуня или щуки. С окунями мы ведем себя просто. Сразу же их на берег выбрасываем. Что там с ними долго возиться, если у них веса не больше полкило? Это – в лучшем случае. В основном же попадаются окуньки граммов по 200-300.

А вот со щуками бывает по-разному. Годовичков тоже можно сразу на берег выбрасывать. Эти не особенно и буянят в воде. Но иногда может клюнуть щучка и на два, и на три килограмма. С такой и повозиться приходится. Щука вертится на крючке, как юла. То в воду ныряет, то свечу над озерным зеркалом сделает. Трясет головой, пытаясь отвертеться от такого предательского куска металла, так неожиданно впившегося в ее зубастую пасть.

Редко, очень редко нам удавалось привозить оттуда по три сумки опят. Это случалось только тогда, когда приходилось ждать вечернего выхода хищника на охоту, который начинался не раньше четырех часов пополудни. Обычно рыбалка у нас заканчивалась не позже двух часов дня. Кроме рыбы, мы всегда везли домой по две сумки опят. Потому и «щучьими» эти опята называли.

Не часто так бывает, когда удается соединить сразу два любимых занятия. А вот на наших торфяниках в хорошую, золотую осень это бывает всегда: и рыбки хорошей половишь, и грибов осенних насобираешь. Даже когда первые заморозки ударят, и тогда еще опята в лесу растут. Иногда они бывают полностью промерзшими. Как ледяные сосульки стоят. Тогда мы их не срезаем, а просто отламываем холодные шляпки. Будто камешки, стучатся они тогда в сумке друг о дружку. Но когда мы домой возвращаемся, наши опята успевают оттаять. Они пахнут на всю комнату, одаряя нас последним, терпким ароматом осеннего леса.