Жили у бабуси два веселых гуся: один серый, другой белый, два веселых гуся.
А бабуся эта жила в глухой деревне Бежецкого р-на, Тверской обл. И все было бы хорошо, если бы мы не приехали в эту деревню на весенний пролет гусей. Мы, -это Женя, в те далекие времена работавший в органах милиции и я. Прибыли мы с твердым намерением настрелять ворох гусей, поэтому должным образом подготовились к охоте: мы имели при себе два десятка кустарно изготовленных гусиных профилей, две саперные лопаты, маскировочную сетку и по 200 патронов на каждого. Женя имел еще, кроме всего прочего, только что приобретенное комбинированное ружье МЦ-105 с гладким стволом 20-го калибра и нарезным - под патрон 5,6х39 и самое главное с оптическим прицелом. Жене грезилось, что несметные стаи гусей будут с интервалом в 15 мин. подсаживаться к нашим профилям, он будет неторопливо отстреливать их из нарезного ствола своей МЦ-ки, а я - соответственно складывать добычу в заранее приготовленные мешки.
Для полного счастья нам не хватало двух манных гусей, которых мы решили арендовать у вышеуказанной бабуси. Бабка отнеслась к нам с пониманием и продемонстрировала нам свое поголовье домашних гусей. С этого момента и начались неприятности. Дело в том, что среди десятка мирно пасущихся гусей, только один был серый, а все остальные - белые. Мысль о том, что ворох гусей резко уменьшился в два раза, тут же отразилась на рябой физиономии Евгения страдальческой гримасой. Мы несколько секунд, как два барана, смотрели на гусей, но затем Женя уверенно сказал бабусе:"Берем двух: серого и белого", а мне шепотом:"Белого переоденем". Я не стал вдаваться в подробности и, как выяснилось, зря. Не буду описывать, как мы отлавливали понравившихся гусей, как заталкивали их в мешки, как шли на поле, как рыли скрадки и т.д. Наконец настал момент загадочного переодевания. Оказалось, что Женя задумал одеть белого гуся в свою ментовскую серо-голубого цвета рубашку, которую он не снимал даже ночью. Выпив для храбрости водки, мы с двух сторон стали подходить к враз насторожившемуся, хорошо что привязанному гусю. В общем, первые несколько раундов закончились вничью. Где-то через полчаса гусь стал уставать, и Женя изловчился навалиться на него всем своим стокилограммовым телом. Еще через долгие 30 мин. нам удалось кое-как натянуть и закрепить рубашку на многострадальном гусе, причем рубашку пришлось изрезать ножиком вдоль и поперек, а нам заливать йодом руки.
И вот настал момент волнующего ожидания налетающих стай гуменников, серых и белолобых. Мы были во всеоружии. Даже переодетый гусь выглядел вполне натурально, только не думайте, что из-за рубашки. Скорее из-за того, что в результате отчаянной нашей с ним драки, мы его здорово изваляли в грязи. Все располагало к удачной охоте, кроме полного отсутствия дичи. После трехчасового сидения в постепенно наполняющихся водой скрадках, мы засобирались домой. Но проблема опять возникла с переодетым гусем: дело в том, что когда мы стали подходить к нему, чтобы собрать его в обратную дорогу, эта злопамятная тварь из последних сил попыталась взлететь и вырвала из земли колышек, к которому была привязана. Улететь ему конечно не удалось, но вот набегались мы за ним вдоволь. Гусь ни в какую не хотел даваться нам в израненные руки. В конец осатаневший Евгений, со словами: Черт с ним, а с бабкой деньгами рассчитаемся, застрелил гуся из нарезного ствола (чтоб не мучился), но при этом отдачей оптика заехала ему в то место на лбу, где индийские женщины обычно носят точку. Из глаз Евгения посыпались красивые искры.
Когда Женя немного очухался, то он как-то странно посмотрел на второго (серого) гуся и спросил меня: Как добычу делить будем? По тону, которым он это спросил, я понял, что участь серого тоже предрешена, вздохнул и ответил:Поровну.
Когда мы пришли к бабусе с деньгами за отстрелянных гусей, она несказанно обрадовалась такой удаче и все приговаривала - вопрошала, глядя на Женькин лобешник: А это тебя, сынок, гусь в лоб клюнул, да?
На обратном пути в Москву, нам пришлось потратить еще час - полтора, чтобы ощипать гусей, дабы придать им, если не дикий, то хотя бы одичавший вид. В семьях ведь могли возникнуть подозрения по поводу места добычи этих гусей:
