Умение ходить на яхте для членов Британской королевской семьи считалось обязательным. Именно поэтому в 1893 году для сына королевы Виктории и наследника престола Эдуарда, принца Уэльского, была построена парусная яхта Britannia. Над её дизайном работал Джордж Леннокс Ватсон — один из лучших морских архитекторов своего времени. Длина яхты составляла 121 фут (37 м), мачта из лиственницы возвышалась на 164 фута (50 м), а площадь парусов составляла 10,327 квад-ратных футов (чуть более 950 кв.м). Для своего времени это был инновационный проект — стальной набор и деревянная обшивка. 20 апреля 1893 года яхта была спущена на воду на верфи D. & W. Henderson Yard. Свою первую гонку в эстуарии Темзы Britannia выиграла с блеском, отобрав победу у многих яхт, считавшихся фаворитами. В частности, у Valkyrie II — яхты, знаменитой странным родством с «Британией» и своей короткой душераздирающей судьбой. Она была спроектирована тем же Ленноксом, построена на той же верфи, что и Britannia, и даже спущена на воду всего на девять дней позже. Год спустя в гонке у побережья Шотландии она столкнулась с другой яхтой под зловещим именем Satanita и затонула меньше чем за 10 минут. Но вернёмся к Britannia… Она стала одной из самых знаменитых гоночных яхт в истории. В конце первого сезона на её счету было уже 33 победы из 43 стартов. А к концу пятого сезона количество выигранных яхтой призовых денег превысило не только расходы на её содержание, но даже ту сумму, в которую обошлась королевской семье её постройка, — 10 тысяч фунтов стерлингов. В конце 1897 года «Британию» было решено продать — новым владельцем стал некий Дж.Л. Джонстон, который использовал её как круизную яхту. Впрочем, всего пять лет спустя Britannia была возвращена в королевскую семью. К тому моменту принц Уэльский уже стал королём Эдуардом VII. В течение следующих восьми лет, вплоть до самой смерти монарха, яхта служила ему для прогулок, изредка принимая участие в гонках.
Настоящий гоночный ренессанс случился при новом владельце. Король Георг V, взошедший на престол в 1911 году, получил прозвище The Sailor King — «король моряков». Погоняться, правда, удалось недолго — до Первой мировой войны, на протяжении которой яхта потихоньку разваливалась на приколе. Но в 1920 году Георг V снова возвращает её к жизни. К тому времени одномачтовое гафельное вооружение «Британии» явно устарело, и Георг V затевает перестройку. Монарх потратил изрядное количество денег, и в сезоне 1923 года яхта выиграла 23 из 26 стартов — неплохо для тридцатилетней лодки! Впрочем, тогда же впервые появляются большие гоночные яхты J-класса с новым бермудским вооружением, которое обещало невиданные преимущества. Георга V уговаривали долго — за традиционный гафель «Британии» он упрямо держался вплоть до 1931 года. Очередное перевооружение помогло, но не сильно, — к 1934 году яхта уже с трудом могла соревноваться с новыми парусниками. В своём последнем сезоне 1935 года «Британия» не выиграла ни одной гонки. Король ненадолго пережил фактическую «смерть» своей яхты. Георг V скончался в январе 1936 года, написав в завещании, что, если ни один из его сыновей не захочет ходить на «Британии», яхту следует уничтожить. Опасения Георга V были не напрасны: его сын и наследник Эдуард VIII был к яхтам абсолютно равнодушен. В тот единственный раз, когда принц побывал на борту «Британии», он весь день занимался тем, что кидал за борт мячики для гольфа, чем, как сообщает политкорректный источник, «изрядно досаждал отцу».
Итак, следовало начать приготовления… С яхты сняли всю оснастку и оборудование, затем эсминцы «Амазон» и «Винчестер» отбуксировали её в последний путь. В полночь 9 июля 1936 года команда яхты, открыв кингстоны, перешла на один из кораблей сопровождения. Britannia медленно затонула к югу от острова Уайт, а старший мастер построившей её верфи положил на воду простую цветочную гирлянду.
Однако на этом история вовсе не закончилась. Несколько лет назад рыбаки подняли из моря деревянные обломки, в которых были распознаны части «Британии». Это событие несколько оживило обсуждение проекта подъёма яхты со дна моря, оценённого в 10 миллионов фунтов стерлингов и поддержанного принцем Чарльзом. По слухам, сейчас королевская семья обсуждает возможность нарушить завещание предка и степень этичности этого поступка.
Britannia не даёт покоя и гражданам других государств. В начале 90-х годов норвежский миллионер Сигурд Коатес привёз в Архангельск, на Соломбальскую судоверфь, фотографии и чертежи «Британии». Верфь переживала не лучшие времена и была рада любому заказу, взявшись за постройку точной копии «Британии». Строительство длилось 12 лет, пока не наткнулось на два трудноразрешимых обстоятельства. Во-первых, верфь и заказчик начали длинное судебное разбирательство по финансовым вопросам, а во-вторых, выяснилось, что почти построенную яхту невозможно спустить на воду. Не нашлось мощного крана, чтобы извлечь 160-тонное судно из цеха. Как это будет сделано, непонятно, но, очевидно, как-то будет, поскольку совсем недавно российский суд принял решение, обязывающее верфь достроить яхту и спустить её на воду не позднее 1 июня 2008 года.
Есть ещё одна Britannia, и она гораздо лучше известна нашим современникам. Чтобы не путать две яхты с одним именем, первую, парусную, называют Old Britty. После торжественного затопления парусной «Британии» английский престол некоторое время обходился почти без яхт. Была ещё старая Victoria and Albert, но она к концу 30-х годов прослужила уже более 40 лет — её было проще списать, чем обновить. Планы нового строительства спутала Вторая мировая. Верфи были перегружены военными заказами, а во флот в массовом порядке призывались любые частные суда, в том числе парусные и моторные яхты. Про яхту для королевской семьи вспомнили лишь к началу 50-х. 16 апреля 1953 года Елизавета лично участвовала в церемонии спуска на воду новой яхты, построенной на верфи John Brown’s Shipyard. Она ещё не была королевой Елизаветой II — до коронации оставалось два месяца. Под проливным дождём Елизавета произнесла: «Нарекаю этот корабль Britannia». Остальные слова речи утонули в рёве тридцатитысячной толпы.
Разумеется, новая 125-метровая Britannia была уже моторной. Чертежи были утверждены в 1951 году. По заданию судно должно было быть способным ходить как в тропических, так и в арктических водах. Крейсерская скорость — 20 узлов, дальность хода — 2 тысячи миль. Была предусмотрена возможность превратить яхту в случае необходимости в плавучий госпиталь, способный принять 200 раненых, что оказалось самым трудным для инженеров. Надо было придумать всё так, чтобы в военное время судно требовало минимальных переделок, что фактически означало дилемму: или королевскую семью поселить в казарму или солдат размещать в королевских покоях. Тем не менее проблемы были решены. По роскоши яхта сильно уступает «плавучим дворцам» миллиардеров, зато с её безупречным английским вкусом вряд ли что-то сравнится. Кроме королевских апартаментов есть ещё несколько кают для гостей. Их размеры и отделка соответствуют каютам первого класса на лучших пассажирских лайнерах того времени. Материалы для отделки лично выбирали Елизавета и Герцог Эдинбургский. Однако в целях экономии часть мебели была взята со старой яхты Victoria and Albert. Со временем помещения наполнились различными антикварными вещами, подарками монархов и президентов, историческими реликвиями. На яхте служили 21 офицер и 250 нижних чинов. Кстати, «Британия» оказалась последним кораблём флота Её Величества, где матросы спали в гамаках — их убрали только в 1973 году. Britannia прослужила королевской семье 44 года, оставив за кормой более миллиона миль. На яхте королева совершила 968 визитов, включая обязательные посещения заокеанских подданных в Австралии, Новой Зеландии, Канаде и на Ямайке. Заходила Britannia и в Санкт-Петербург. К середине 90-х годов отношение общества к расходам монархии стало более критичным. Тогда, идя навстречу общественным настроениям и уходя от необходимости тратиться на серьёзный ремонт, королева согласилась на списание яхты. На покой Britannia отправилась в 1997 году — её поставили на вечную стоянку в Эдинбурге, и сейчас это открытый для посещения музей. Королева всегда сдержана в проявлении эмоций. Её видели плачущей лишь три раза в жизни: на мемориальной службе в память о жертвах теракта во Всемирном торговом центре в Нью-Йорке, на праздновании 60-летия
