Тот полёт мне забыть невозможно...
Любые полёты в живописных, труднодоступных местах, в высокогорье - особенно, по своему замечательны и неповторимы, и запоминаются надолго, но чтобы забыть тот!...
А дело было так:
С самого начала восьмидесятых мы в Узбекистане активно искали всё новые и новые места для полетов на дельтапланах. Благо - простор для таких поисков был почти неограниченный. Найдя еще в конце 70-х годов неплохие и расположенные сравнительно недалеко от Ташкента места для учебных, тренировочных и соревновательных полётов, начали обследовать все возможные "точки" для полётов рекордных.
Аэрологические условия в предгорной зоне Узбекистана в большую часть парящего сезона таковы, что на высотах от 2 до 4 км находится мощный и стабильный слой инверсии, порождаемый расположенными на западе, со стороны господствующих ветров, обширными пустынями и полупустынями. Этот слой не мешает развитию потоков внизу, но выпарить выше него почти невозможно ("почти", так как отдельные такие случаи всё же бывали, да простят меня теоретики дельтапланеризма с равнины, если им это покажется совершенно нереальным...). Стало быть нужно было осваивать высокогорную зону, отделенную высокими хребтами от атмосферы предгорий с её инверсией.
Удобный случай для такой разведки вскоре представился. Познакомившись с гляциологами, одна из постоянных баз которых находится на леднике Абрамова, мне до удивления просто удалось договориться с ними на заброску дельтаплана и троих человек на вертолёте к ним на ледник. Был конец сентября, время не лучшее для парящих полётов в равнинных условиях, но замечательное для высокогорья! Отбушевали летние, очень мощные в горах грозы со снегами и ливнями, склоны покрылись свежей, идеальной белизны порошей. Но чёрные обширные морены, осыпи, скалы были ещё открыты и очень хорошо прогревались днём под лучами неистового круглый год высокогорного солнца.
Два часа полёта от Ташкента с промежуточными посадками в Коканде и Хайдаркане в забитом под самый потолок разными экспедиционными грузами вертолёте - и мы приземляемся на узкой боковой морене ледника, неподалеку от расположенной чуть ниже гляциологической станции. Быстро разгрузив не останавливающий винтов вертолёт (высокогорье!), мы оказываемся в дружной семье гляциологов, метеорологов, биологов и прочего романтического люда, предпочитающего спокойной жизни в городе здешний небогато оплачиваемый неуют со всеми проблемами экспедиционной жизни, в самом центре суровой, но прекрасной горной страны. Солнце тем временем уже скрылось за хребтами и над станцией в тишайшем до неправдоподобия холодном, разреженном высокогорьем воздухе, повисли Рериховские картины...
Дышалось с непривычки трудновато - высота 3800 м над уровнем моря после резкого подъёма с равнины без акклиматизации всё же ощутима. Под бесконечные расспросы, рассказы и байки после ужина в жарко натопленной кают-компании клонило в сон, но как же бросишь этих весёлых и интересных людей, живущих в отрыве от большой земли и так радующихся появлению здесь гостей. Засиделись за полночь. А на утро, проснувшись и выбравшись на свет божий, мы не поверили своим глазам - в трёх шагах ничего не видно, валит мелкий снег, от вчерашнего великолепия горной природы - ни следа! Зимовщики, видя наши кислые физиономии, только посмеивались тихонько, уж кто-кто, а они то здешнюю погоду безо всяких прогнозов и приборов изучили. И - точно, к полудню в очистившемся от хмари черно-синем горном небе опять воссияло светило!
Готовлю дельтаплан, собирая его в 6-метровый пакет. От помощников нет отбоя, как же - диковинка! Завтрашним утром наши гостеприимные хозяева пообещали подвезти нас на каком то совершенно уникальном в своём роде тракторе к подножию пика Алтай, расположенного напротив и чуть выше зимовки за языком ледника. Трактор, надо сказать, оказался действительно знаменитым. Привезённый на ледник много лет назад вертолётом в виде отдельных частей, ДТ54 даже мне - "дипломированному" трактористу, показался незнакомцем. Без кабины, капота, фар, и вообще - без малейших "лишних" деталей, но зато со всякими причудливыми, сделанными уже здесь из подручных средств узлами и агрегатами вместо поломанных, он был похож на фантастический Марсоход!
Лавируя по изрезанному многочисленными промоинами языку ледника, стороной обходя зияющие пасти трещин глубиной под сотню метров, трактор доставил нас к самому началу крутого подъёма. Четверо до черноты загоревших, крепких и лёгких как корень саксаула ребят-зимовщиков подхватили дельтаплан и рванули вверх с такой скоростью, что мне даже практически налегке - только с "рыбой" и лёгким рюкзачком было за ними почти не угнаться. Четыре сотни метров крутого подъёма, нелёгкая в общем-то задача, мы одолели почти без передышки. Торопиться, конечно, стоило, сентябрьский день короток, а солнце уже прошло зенит. До вершины гребня ещё далековато, но оценив время, силы, погоду, принимаю решение стартовать здесь. Ощутимый ветерок, дующий строго вверх вдоль крутого южного склона, внушает надежду, что и отсюда можно будет выпарить. По возможности не медля разворачиваю крылья своего аппарата, ставлю его в "боевую готовность", попросив ребят подержать, чтобы не унесло ветром.
Теперь - потеплее одеться! Хотя быстрый подъём и разогрел всех нас, но уже чувствуется лёгкий морозец, и это здесь, на высоте "всего" 4200 метров. А что же будет выше!? И вот тут то я и совершил свою вроде бы небольшую, но оказавшуюся очень неприятной ошибку...
Тепло одевшись - горнолыжные брюки + пуховка, меховые перчатки, я ещё для полного комфорта напялил под каску с горнолыжными очками шерстяной альпинистский вязаный шлем, закрывающий всё лицо и шею, с отверстием только для глаз. Много раз он выручал меня не только в горах, но и в Томске, в самые морозы. Не учёл я пустячка - количество воздуха, пропускаемого материалом шлема, вполне достаточно для дыхания на равнине, да и в горах при не слишком большой высоте и умеренной физической нагрузке. А здесь ситуация предстояла несколько иная...
Старт на крутом и довольно скользком склоне оказался на редкость простым и стремительным. Не помню, успел ли я сделать хотя бы три шага, как всё чаще весело зачирикал мой вариометр, по-братски сообщая, что уже летим! Подъём нарастает, 2... 3... 3.5 метра в секунду, протягиваю ещё немного вперёд, оглядываясь назад на уплывающий вниз склон и улавливая момент, когда можно будет становиться в спираль. Пора! Энергично закладываю мою любимую левую спираль, но что же это?! Что же делается?! Крен - нормальный, по перегрузке тоже чувствую, что всё в порядке, но дельтаплан ПОЧТИ НЕ КРУТИТСЯ!
Высота! - молнией мелькает мысль. Разреженный воздух повысил истинную скорость полёта и здорово увеличил радиус спирали! Как бы не вмазаться в склон, который на набранной уже мной высоте превратился из крутого фирнового поля в скальный массив. А скорость то, скорость! Вроде бы летал уже к тому времени я на таких высотах и даже чуть выше, но те полёты были вдали от поверхности земли и ничего там такого странного не замечалось, а тут - только бы успеть проскочить перед скалами! У-ффф, метров 10 всё же осталось! Вторая, третья спираль, мой "соловей" прекратил свои трели и стрелка твёрдо упёрлась в последнее, 5-метровое деление шкалы. Вершина горы уже внизу, вообще - все ближние горы - внизу, но окаймляющие ледник хребты ещё заслоняют дальние горизонты своими гордыми белоснежными шапками.
А скорость подъёма нарастает, вижу это по тому, что с каждой новой спиралью заметнее и заметнее расширяется горизонт. И вот - за хребтом, окаймляющим ледник с юго-востока, открывается панорама Заалайского Памира. Какое величественное зрелище! Воздух идеально чист и прозрачен, и до грандиозных семитысячников - пиков Коммунизма и чуть левее - Корженевской, кажется совсем близко, хотя на самом деле - никак не меньше 70 километров должно бы быть. А что это там далеко слева такое большое? Ба! Да ведь это же пик Ленина! Вот так дела, а ведь до него, пожалуй, больше сотни километров по прямой! Три из четырёх советских семитысячника - перед глазами...
Какая же у меня высота-то? Гляжу на малюсенький циферблат парашютного высотомера, ого! перевалил за 5 км, подъём всё продолжается. Дышать приходится глубже - сказывается понижение давления кислорода. Ну что ж, хватит торчать в одном потоке, пора и прогуляться по окрестностям... Куда бы это слетать? Всё кажется рядом - на севере за волнообразно понижающимися ступенями хребтов видна в густой дымке Ферганская долина и даже кажется можно разглядеть знаменитую, торчащую прямо из горы, трубу крупнейшего чуть ли не во всём мире Хайдарканского ртутного рудника. На западе весь горизонт буквально утыкан красивейшими остроконечными пиками Матчинского горного узла - вожделенного места горных туристов и альпинистов.
Нет, боязно - кругом полное безлюдье и совершенно ненаселённая местность, а у меня не то что рации, а и парашюта-то нет... Даже если и вполне благополучно приземлюсь в каком нибудь горном цирке, ох и долго же меня будут потом искать! Пройдусь-ка я лучше над хребтами, окаймляющими ледник! Со станции хоть присмотр какой-то за мной будет. Да, кстати, а где же станция? Ледник - вот он, не такой уж и широкий, оказывается! А станции - нету! Да вон же она - малюсенькое рябое пятнышко, исчезающе малая по Памирским масштабам обжитая точка в этом мире снегов и камня...
Выход из потока меня несколько ошарашил! Ну, всякое бывало, но вот чтобы так - грубо и внезапно швырнуть пинком "мордой вниз"!... Поправив съехавшие от такого расставания с потоком каску и очки, переведя дух, беру курс на пик Зимовщиков - главную вершину хребта, огибающего язык ледника с северо-востока. Воздух почти неподвижен, совершенно нет болтанки! Что ж меня тогда из потока-то так вышвырнуло? Недолго мне удалось предаваться этим размышлениям. Лишь только оказался над чёрным скальным контрфорсом, идущим от ледника вверх почти напротив станции, как ещё более сильный и резко ограниченный поток показал мне, где раки зимуют!
И так, и эдак пытался я с ним совладать, да не тут-то было. Пытаешься взять "в лоб" - почти опрокидывает на спину, пока с огромным трудом выровняешь дельтаплан, получаешь тот же самый пинок в зад. Попытки зайти по касательной сбоку - того хуже, несмотря на неимоверные усилия за доли секунды оказываешься выброшенным с креном 90 градусов, а то и больше и начинаешь долго-долго падать в таком положении, гадая, перевернешься или нет... Мало этого, на границе между узким мощным потоком и стоячим окружающим воздухом образовалась столь интенсивная кольцевая турбулентность, что при выпадении из потока всё крыло колотит с бешеной силой и частотой - того и гляди - зубы ручкой выбьет!
Набрав, с грехом пополам, всего метров 200, лечу дальше. Изрядно устал, но главное - катастрофически не хватает воздуха! Собравшись наподобие воздушного мешка от воротника до очков, мой шлем заставляет меня вдыхать тот же самый воздух, который я только что выдохнул! И это - при такой то "пахоте" на немалой высоте... Что же делать? Снять - невозможно, не снять - задохнусь... Подтягиваю проклятый шлем так, чтобы отверстие для глаз оказалось около рта. Но оно маленькое, дышать можно, смотреть - не получается! А как же это в таких условиях - лететь не глядя... Кое-как отдышавшись, водворяю всё на место. А вот и пик Зимовщиков! Что же за потоки над его прогретыми солнцем черными километровыми треугольниками осыпей?
Захожу с наветренной стороны, надеясь, что вытесненный термическим потоком "динамик" сгладит градиент вертикальной скорости. Получилось! Ну тут уж не зевай, вариометр моментально умолк и зашкалил, скороподъемность, наверное под 10 метров. Всеми своими нервами и фибрами стараюсь определить границы потока, чтобы, не дай бог, не высунуться из него хотя бы на метр! Всё равно, после каких-то трёх - четырёх спиралей меня, как котёнка, опять безжалостно вышвыривает, опять это долгое падение на боку вдоль границы потока с выбиванием пыли из паруса, но зато уже 5600! А дышать то совсем уже нечем... И что тревожит - начинает незаметно исчезать цветоощущение, верный признак приближающейся острой кислородной недостаточности. Небо, только что бывшее ярчайше синим, постепенно становится каким то почти черно-белым и блеклым, лишь с намёком на голубизну, остальной пейзаж тоже - как на экране старенького телевизора.
Какая досада! Вот могучий поток, который дует куда-то в неимоверную высоту, сам я вроде тоже не из слабаков, уж всяко смог бы ещё хоть на километр-то подняться. Но быстро нарастающие симптомы возникшего по собственной оплошности кислородного голодания мне известно, чем вскоре закончатся, если продолжить набор высоты. А потерять в данной ситуации сознание хотя бы ненадолго - конец. Проклиная себя на чём свет стоит, ограничиваюсь достигнутым и дальнейший свой полёт продолжаю всё в той же борьбе с потоками, но не теряя контроля высоты...
Пик Зимовщиков, как и весь увенчиваемый им хребет, уже позади. Бесконечно далеко внизу вьётся белой ниточкой речка Алаутдин, идущая почти от самого снежно - ледового перевала с таким же названием. Знакомые места! Здесь летом на ледниковой морене мы ночевали в палатках, когда я, собрав десяток друзей и знакомых, в первый раз сходил с ними на ледник Абрамова просто прогуляться и посмотреть.
Но пора и возвращаться, над глубокой прорехой перевала потоков нет, как бы не потерять незаметно слишком много высоты...
Возвращаюсь тем же, уже знакомым, путём. Высоту держу поменьше - лишь чуть более 5000, поэтому проблемы с дыханием постепенно теряют свою критическую остроту. Да и к потокам вроде бы приноровился - удаётся обрабатывать их уже не с таким запредельным напряжением сил. Вот и тот склон, с которого стартовал каких то минут сорок тому назад. Где же там ребята? Нет, никак не удаётся их разглядеть с этой высоты среди пёстрых пятен камней, скал и снега...
Вдруг ловлю себя на мысли - почему мне не холодно? По всем канонам при таких то потоках здесь должно быть как минимум на 15 градусов холоднее, чем на месте старта, но этого нет! Здесь возможно лишь чуточку холоднее, чем внизу. Что же - наука о возникновении и развитии восходящих потоков - врёт?! Разгадка нашлась почти сразу. Наука - наукой, и в такой изотермической атмосфере действительно не должно быть восходящих потоков, если только не принять во внимание тот факт, что здесь, в отличие от равнинных условий, огромные горизонтальные градиенты температуры, наверное градусов от 10 мороза над теневыми снежными склонами и градусов до 10 тепла над обширными прогретыми осыпями и скальными поверхностями. От того то и потоки такие злые! Они буквально насильно прорываются сквозь устойчивый неподвижный воздух. Ну, как огонь и дым от костра - хоть изотермия, хоть инверсия, а он всё равно ведь вверх идёт!
Беру курс домой, на станцию. Посадка у самых домиков почти невозможна - огромные камни, метеомачты, антенны, провода, все мало-мальски ровные участки заняты жилыми и вспомогательными строениями. Поэтому захожу на вертолётную площадку. Не так уж она и велика! Сделав несколько крутых спиралей, чтобы потерять запас высоты, взятый мной для гарантированного преодоления глубокого ложа ледника, разгоняю дельтаплан и сажусь в небольшой контруклон, чтобы уж точно не перелететь случайно площадку.
Здесь, почти на самом дне долины, уже вечереет, солнце скрылось за высоким гребнем хребта. Слабенький холодный вечерний ветерок веет вниз по ущелью вдоль морены. Поднамаевшись за этот не слишком продолжительный, но так вот уж сложившийся полёт, решаю немного вздремнуть под дельтапланом до прихода помощников. Прямо в своей "рыбе" укладываюсь под защитой паруса от ветра и через парочку минут уже "улетаю".
В моём отличном шерстяном шлеме спать так тепло и благодатно!
Я вообще раньше очень любил с часок поспать под дельтапланом. Особенно - в ожидании старта, где нибудь на Чемпионате Союза! Тот, кто ещё не забыл те времена, может подтвердить.
Сергей Казанцев - мастер спорта, пятикратный чемпион СССР по дельтапланерному спорту.
