Первые препятствия, которые встретились на пути экстремалов, — тонкий лед, переходящий в открытую воду, отсутствие пресной воды (снег, из которого ее добывают, был просолен) — и нападение на лагерь белого медведя. Дорогу Шпаро и Смолин освещают специальными фонарями, иногда используют ракетницы — даже луны в эти дни на небе не видно.

И хотя экспедиция подготовлена по высшему классу (у ребят есть спутниковая связать, а Гидрометцентр России регулярно передает им новые сводки), даже бывалый путешественник Дмитрий Шпаро, отец Матвея, волнуется.

— Я говорил с Матвеем вчера, он сказал, что условия, в которых они находятся, невозможно смоделировать и подготовиться к ним. 10 января у них была сильная метель. И если обычно фонари пробивают темноту на 50 метров, то в метель — только на 3! Так что ребята шли, окруженные холодной светонепробиваемой ватой. Ориентируются они по приборам и по ветру. Для этого надо выяснить азимут и придерживаться такого направления, чтобы ветер все время дул в одно место, например в левую щеку.

Мыс Арктический известен среди путешественников как самый сложный участок, именно оттуда и начали путь российские исследователи. Южный ветер оттер лед от берега, так что экспедиция сразу же наткнулась на открытую воду.

— Для этого и нужна лодка. Чтобы забраться в нее и подождать, пока вокруг схватится лед. Так как вода замерзает в считанные часы, по образовавшемуся льду можно выбраться и начать путешествие, — объясняет Дмитрий. — Но 1 января ребята выбросили лодку. Слишком тяжелой она была, а у них сейчас каждый килограмм на счету. К тому же у полыньи, которую они собираются форсировать, берега не видно, плыть невозможно и очень опасно.

Трещины и разломы Матвей и Борис теперь преодолевают по ледяным мостикам, либо переплывают их в специальных костюмах. По словам Дмитрия Шпаро, костюмы эти уникальные. Их для экспедиции закупили в Норвегии. Замерзнуть в таком невозможно, утонуть — тоже. Выглядит он как обычный мягкий скафандр, который надевается сверху на одежду.

Новый год Матвей и Борис встретили в палатке, под громкий треск льдин. “В палатке стоит живая елочка, с локоток. На ней горят свечи...” — написали путешественники в дневнике. Сейчас покорители широт спят днем, а идут ночью, ведь в условиях полной темноты время суток перестает иметь значение. А их сутки состоят из... 26 часов.

— Четыре часа уходит на то, чтобы установить лагерь, еще четыре — на его разбор. Идут ребята медленно, а им необходимо каждый день на работу часов 9. И на сон не меньше 9 часов, — говорит Дмитрий. — Ведь спать приходится перерывами — из-за того, что лед все время в движении. Кроме того, из-за сильного холода уснуть сразу не удается, приходится согреваться 2—3 часа... В переходе на собственные сутки нет ничего опасного. Многие путешественники “растягивали” свой день. К примеру, Герой России, врач и путешественник Михаил Малахов, жил по собственным биологическим суткам, в которых было 30 часов.

Чтобы не отойти от намеченного плана, наши пионеры даже отказались от дневного обеда в палатках и от 10-минутных привалов. Весь их отдых между ночевками теперь заключается в том, чтобы попить горячего чая из термоса, стоя спиной к ветру.

Из дневника путешественников:

11.01.2008. …Сегодня продвинулись нормально, только что поняли, что нам грозит неожиданная беда. Взяли из нарт новый рацион — сегодняшний ужин, завтрашний завтрак и перекусы, — и все это в бензине. Оказывается, тот злополучный белый медведь, разорвав бутылку с бензином, часть его пролил на наши продукты. Это какое-то экзотическое невезение. Бензиновые продукты есть нельзя. Сколько же пропало рационов?Надеемся завтра пересечь 83-ю параллель.

Вчера Матвей и Борис получили телеграмму от Уилла Стигера, самого известного сегодня полярного американского путешественника. Он восхищается мужеством россиян и дает им совет: “Идите, когда вы можете идти, отдыхайте, когда не можете идти. С вами благословение всех и всеобщая поддержка…”

// МК.ru