Автор: Инна ЗАВГОРОДНЯЯ
Вряд ли можно назвать путешествие в Абхазию экстремальным туризмом. На пограничном пункте приходилось слышать крики туристов о том, что это в последний раз они пересекли границу благословенной абхазской земли и ни за какие деньги больше сюда не приедут. Но я бы не была столь категоричной — страна живет обычной жизнью, дети ходят в школу, невест так же похищают, а инжир по-прежнему растет прямо у дороги... Ехать в Абхазию нужно поездом через Сочи и Адлер, а от Адлера маршруткой до Псоу, где находится граница с непризнанной республикой. Уже в маршрутке нас начали расспрашивать, куда именно мы едем, кто мы по национальности, к абхазам едем или к кому-то другому.
Всем без исключения попутчикам приходилось объяснять, почему нас понесло сюда, что мы здесь забыли и что здесь можно делать сейчас, когда той, бывшей Абхазии уже нет? Нет тех романтических пейзажей, которые можно увидеть на черно-белых фотографиях в фотоальбомах родителей. Вместо этого остались разрушенные и некрасивые города, и уже почти забылись советские кинематографические ассоциации, связанные с Пицундой и Гагрой... Мода среди русских студентов на «дикий» туризм в Абхазию вряд ли была настоящей мотивацией нашего путешествия. Скорее — желание открытий. Ведь именно в Абхазии можно увидеть умершую цивилизацию: для открытия затерянного мира не нужно ехать в какие-то африканские джунгли или мексиканские долины.
В Новом Афоне сохранились остатки сталинских дворцов и парковой архитектуры. Там стоят заброшенные беседки, гидроэлектростанция начала прошлого века, на железнодорожной станции, которая не функционирует, есть пустые павильоны из бетона и стекла, украшенные символикой уже несуществующей империи... У этого затерянного мира жуткий вид. Но он прекрасен в своем упадке, и от этой умершей красоты становится еще страшнее. В такую минуту понимаешь, что на самом деле ничего не знал ни о крахе империи, ни о гибели цивилизаций... Ты ничего не знал о послевоенном десятилетии...
Вдоль дороги нередко можно увидеть скелеты больших и красивых сооружений придорожных баров бывшего самого лучшего советского курорта. Кажется, их не так уж и трудно восстановить: покрасить ржавые железные конструкции, вставить окна, вырвать сорняки. Но вместо этого рядом с искореженным гигантом стоит маленький современный магазинчик. В городах немало пустых домов. Выгоревшие окна покинутых многоэтажек... Забитые двери главного вокзала, возле которого все равно собираются маршрутки и автобусы... Вроде бы жизнь и продолжается, но она проходит как-то сбоку, при вокзале, возле домов, вблизи баров. Такое впечатление, что люди еще не отошли от послевоенного шока и существуют в каком-то параллельном мире, еще не чувствуют себя в своей отвоеванной стране хозяевами, не насмеливаясь занять заброшенные дома и вокзалы.
Моя подруга Амра работает корреспондентом на абхазском телевидении. Она окончила журфак Московского государственного университета и возвратилась домой на зарплату, которая в десять раз меньше средней московской. На вопрос «Почему?» Амра ответит не сразу. «Ты понимаешь, — говорит она, — пересекая границу, я физически ощущаю, как в моей стране становится на одну абхазку меньше. А когда возвращаюсь домой, понимаю, что нас стало на одного человека больше». Амра чувствует, что нужна свой стране. Чувство, которому трудно не позавидовать... По всей столице Абхазии висят выгоревшие рекламные плакаты российских миротворцев. Надпись «12 лет без войны» свидетельствует о том, что самим плакатам более четырех лет. Но с месседжем на плакате трудно не согласиться. Каждый год, каждый месяц без войны — это действительно достаточный повод для благодарности.
Иное дело, что ощущение предвоенного состояния и неотвратимость нового конфликта также присутствуют в сознании мирных жителей. «Нам некуда с нашей земли отступать, мы будем защищать ее до последнего», — говорит Амра, спокойно размышляя о том, что, вероятно, следует в ближайшее время ожидать военных действий и что мы своевременно приехали навестить ее и посмотреть страну. ...Сухуми вызывает противоречивые чувства. Рядом с чрезвычайно красивым ботаническим садом стоит искореженный во время войны и до сих пор не восстановленный памятник политическому деятелю и революционеру Ефрему Эшбе. Памятник писателю превратился вместе с тем и в памятник войне... Проезжая через мост над рекой Гумиста на въезде в столицу абхазцы обязательно расскажут вам, что здесь проходили боевые действия и кто-то из их родственников или друзей здесь воевал.
В Сухуми вас поведут на солдатский мемориал к памятнику погибшим воинам, а в Новом Афоне предложат посетить музей боевой славы. Абхазцы уважают своих героев, а к музеям и мемориальным комплексам относятся с настоящим пиететом. В Сухуми ездят троллейбусы, много интернет-кафешек, магазинов и кофеен. Люди здесь ходят просто по дороге, а это уже опасно. Ведь надо остерегаться автомобилей... местных военных, а также ООНовских миротворцев. И те и эти едут по городу очень быстро, пренебрегая правилами дорожного движения. Кроме традиционных туристических маршрутов, которые можно осмотреть, приехав из России на туристическом автобусе, — храм в Новом Афоне, живописное озеро Рица, старый город в Гагре, — существует еще и «неофициальная» Абхазия, которую можно еще долго и интересно открывать.
Для этого надо приехать сюда на машине и заручиться поддержкой местных жителей, которые с удовольствием покажут древние христианские святыни в отдаленных селах, церкви и монастыри, буквально затерянные в горах. К ним еще не проложены туристические маршруты, но в этом, бесспорно, их огромное преимущество. Конечно, находясь в Абхазии, грех не попробовать блюда национальной кухни. В частности, абхазскую мамалыгу, которую ни в коем случае нельзя путать с мамалыгой молдавской. Кукурузную крупу варят, добавляя соленый творог, а дальше едят руками с курятиной. К тому же все нужно употреблять в строгой последовательности: сначала мамалыгу с курятиной и ткемали — соусом из алычи. Потом, словно на десерт, съедают мягкий теплый соленый сулугуни, а уже дальше к мамалыге, которая осталась, добавляют мацони — кавказскую ряженку. Волшебный эффект последней состоит в том, что после такого количества съеденного исчезает ощущение тяжести.
Но настоящим открытием лично для меня стал кофе по-турецки, который здесь умеет готовить каждая хозяйка. Пьют его с шоколадом или фундуком, обычно на веранде возле дома с подругами или соседками, которые приходят обсудить последние сухумские новости. Допивая такой кофе вплоть до гущи, смакуешь его, словно шоколад. Потом абхазки обычно гадают на кофейной гуще. Я не согласилась на гадание, поскольку и так знала, что мне выпадет. Конечно, дальняя дорога, поскольку уже было время собираться домой.
|
